Top.Mail.Ru
Проект "Лели"

Интервью с Петром Нестеровым

«В момент исполнения древней песни ты как будто перестаешь быть собой»
Петр IKARUSHKA Нестеров рассказал, как много лет назад придумал группу, которую сейчас удалось создать благодаря поддержке Министерства культуры. Выяснилось, что до того, как стать диджеем и электронным музыкантом, Петр играл рокабилли на контрабасе, а первый прообраз нового проекта «Лели» собрал, когда жил в Китае.

О проекте «Лели»

Цель нашего проекта — обратить внимание многих людей на древние песни, на традиционное многоголосье. Что это не просто по селам какие-то бабки поют, что это живо и сейчас, молодыми голосами исполняется. И если каждый начнет обращать внимание на такое пение, то сможет к нему прикоснуться. Овладеть этим глубоким состоянием, войти в транс, имеющий отношение к культурному коду земли, на которой он родился, вырос и сейчас живет. В основном мы исполняем южную традицию: Воронежскую, Белгородскую, Курскую, где самый распространенный вид припева, который повторяется после распева слов — это: ляли, лели и лёли.

Сначала я хотел назвать проект«Ляли-лели», но потом решил, что как-то это сложно, долго, и проще сократить до «Лели». И лаконичнее, и легче запоминается, и в написании выглядит лучше. И практика это подтверждает, недавно художник Александр Арзамас Желонкин нарисовал нам красивейший логотип.

В проекте я — генератор идей и художественный руководитель, композитор и певец. Основное — это творение аранжировок и пение, плюс игра на электрогитаре, электробалалайке и топшуре. Со временем обязательно закажем и электрогусли. Буду на них играть, как в студии, так и на концертах.

В «Лелях» я развиваю и продолжаю то, что делал в последние десять лет и в проекте IKARUSHKA, и в группе «Tribal trip», которую собрал, когда жил в Китае. Там я, по сути, занимался примерно тем же самым, что и сейчас в «Лелях». Но только это было как-то странно, когда я в одно лицо пел русский фолк, и мне подыгрывали и подпевали китайцы. Они — прекрасные друзья, даже приехали со мной в Россию выступить на масленице в Парке Горького и Коломенском. Но все же было в этом определенное несоответствие, и еще тогда у меня была мечта сделать подобный проект целиком здесь, в России. Я мечтал создать именно такую группу, которая формируется сейчас. Исполняю свою мечту, стараюсь максимально.

Последние пять лет гастролей с проектом IKARUSHKA я делал многократные попытки объединить голоса на сцене. Если присутствовали девчата, знавшие одни со мной песни, мы старались исполнить их в многоголосье. Три года назад на SunSpirit даже с бас-гитарой и барабанной установкой многоголосье исполнили. Это был как еще один этап зарождения проекта «Лели».
Люди менялись, шли эксперименты. Все это получалось в режиме джема, но выхлопы были очень мощные. А сейчас все оформилось в серьезный, отрепетированный проект. И я хочу в дальнейшем очень сильно его усложнять: чтобы удары ног в пол передавались на колонки, чтобы звучали гудочки (гудки — русские предшественники скрипок, основные инструменты скоморохов - примечание редакции). И это все будет.
Про творческий процесс
Творческий процесс не сильно отличается от того, чем я занимался, будучи Икарушкой. Но бывают моменты, когда наступает ступор, потому что я оказался в непростой ситуации, получив поддержку — грант от Министерства культуры. Это задало временные рамки, когда за ограниченное количество месяцев надо создать шедевр в виде альбома и концертной программы. Конечно, это возможно и мы все сделаем, но сейчас в процессе подготовки материала бывает сложно.

Я всегда радуюсь, когда приходит настоящая творческая поддержка. Когда приходят люди очень опытные в создании подобной музыки. Взять нашего барабанщика Илью Смирнова — просто динозавр.

Когда он приезжает, музыка начинает расширяться и кучерявиться, и танцевать под нее хочется больше. Другие музыканты добавляют свои нотки, и это необходимо. Потому что когда ты один творишь музыку, не получается ансамбля сердец, который всегда нужен в таком деле.

Думаю, на концертах мы будем играть композиции как отрепетированные, так и джемовые. И записи этих джемов будем использовать, чтобы изготовить из них шедевры. Основой станут фрагменты выступлений в момент взаимодействия с публикой. Когда ты чувствуешь, что поток идет не только через тебя, но и через людей, они как будто тебе помогают. Когда все вокруг танцуют, творится в этот момент легко и непринужденно. Когда ты один сидишь в студии, такого потока не получается никогда
Про любимую музыку
В юности мне больше всего заходило рок-н-ролльное настроение — то, что делает Хавтан. Я был фанатом группы «Браво», пел под гитару все их песни, причем во всех вариантах, кто бы у них не был вокалистом — от Жанны Агузаровой до Роберта Ленца. Я был очень рок-н-рольный малый, косил под этот стиль, в 16 лет у меня был свой рокабилли-ансамбль. Мы репетировали в гараже, и я любил поиграть на контрабасе.
С детства обожаю Pink Floyd, и до сих пор для меня это эталон очень глубокого, настоящего рока. Любовь к музыке мне привилась еще от отца — Pink Floyd я слушал с его бабинного магнитофона, в больших белых наушниках, как у девочки в фильме «Москва слезам не верит». Параллельно с этим я послушивал Nirvana, классику старого рока и практически весь советский рок. «Наутилус», «ДДТ», «Чайф», «Чиж», «Алиса», «Кино», «Аукцыон» — все это я уважал. Но такие проекты, как «Гражданская оборона», «Звуки му», отличавшиеся грязным или странным звучанием, мне не заходили. Потому что я человек тонкой музыкальной организации, учился играть на скрипке, и музыка мне нравится красивая. А когда я слушал записи «Обороны», где Летов что-то надрывно орет под рев перегруженных гитар, или песни Башлачева, меня это отталкивало своим звучанием. Не доходило до того, чтобы вникнуть в смысл, потому что только я слышал начало песни, мне сразу не нравилось, потому что грязно. Сейчас, когда я с друзьями оказываюсь у костра, и они начинают под гитару петь «Гражданскую оборону», я понимаю, какие это глубокие и классные песни. Но тот период, когда мне бы их петь под гитару, прошел.

К Prodigy я пришел в районе 30 лет, когда у меня произошла возрастная перестройка сознания. Как раз тогда я купил компьютер и начал заниматься электронной музыкой. Эталоном звучания для меня был Shpongle, иностранные чилаутные проекты типа KUBA. Какое-то непродолжительное время мне нравился псайтранс. А в целом мне всегда была ближе более мелодичная музыка, насыщенная гармониками и интересными вокалами.
Чуть позже я стал слушать более тяжелые проекты, и в какой-то момент обратил внимание на Prodigy, особенно на первые альбомы. За исключением непонятных криков в микрофон сама фактура музыки, ее энергетика притянули мое внимание, захотелось брать с ребят пример. Мне попались на глаза выступления Prodigy в России, и я увидел, как этот грязный, припанкованный брейкбит воспринимает русский человек. Тогда я осознал: это не только мне, это всем нравится, так что нужно оставаться в этой теме, глубже ее изучать.

Потом я открыл для себя ранний, еще не тяжелый Deep Purple, где очень много органа, прифанкованных гитар. Это работы вечные, их и через 100 лет будут слушать. Тогда же я заслушал до дыр Red Hot Chily Peppers. А вот The Doors мне так и не зашли.

Так что я люблю ломанные ритмы, все, что имеет отношение к прифанкованным фактурам и красивому гитарному звучанию, не перегруженному дисторшном (педаль, преобразующая звук электрогитары в тяжелый, «металлический» - примечание редакции).

С того момента, как я увлекся фольклором, я стал делать подборки. В основном из своих и чужих экспедиционных записей — из тех песен, которые хотелось выучить, где нравилось звучание. Процентов на 80 это юг — он мне лучше заходит, потому что там я и вырос и в экспедиции ездил. Все это я оформил в папочку «Best babki», и сам ей пользуюсь, и всем желающим даю ссылку. Там порядка 150 разных песен, и было время, когда я никакой другой музыки не слушал, только это.
Началось все с фольклорного сборника «Песни села Плехово» и записей группы «Межа». На слуху у меня были всякие фьюжн-коллективы, типа «Очелье сороки» и «Даха браха». А переходным мостиком от той музыки, которую я раньше любил — рок, рок-н-ролл, электронный чилаут типа Shpongle, стало знакомство с творчеством группы «Ватага». Они засовывают фольклор в современную красивую музыку, что вдохновило меня на поиск. Можно сказать, я с них пример взял.

Сейчас настал такой период, когда я папку «Best babki» слушать перестал. Мне в настоящий период времени надо творить модную музыку, поэтому интереснее слушать современное звучание и им вдохновляться на создание аранжировок.
О русской музыкальной традиции
Папа у меня был очень музыкально одаренный человек, он прекрасно играл на баяне, гитаре и великолепно пел. Исполнял много бардовского, следом за ним я в детстве ездил на фестивали, так что в этой культуре тоже поплавал. На праздниках в семье мы пели в том числе и народные песни — «По дону гуляет», «Вьюн над водой». Наверное, это и было мое первое знакомство с традицией.

Потом в 17 лет я работал в лагере «Древние славяне», который организовал воронежский Центр игровых технологий. Там я выучил «Туман яром», «Не для меня», и мне все это тоже очень нравилось. А когда мне стукнуло под 30, я услышал группу «Ватага» и Сергея Старостина. После этого стал искать настоящий фолк и поразился, какой он удивительный и сложный. Тогда же я впервые по записи выучил народную песню «Как у нас на синем море» в исполнении Старостина: заморочился, одел наушники, и пытался повторить точь в точь как он. Это было в Арамболе, в Гоа. Помню, потратил на обучение пол-дня, потом вышел на пляж и громко эту песню пропел. Тогда я почувствовал, что случилось чудо. Что песня из меня выходит в таком исполнении, которое казалось сложным и нереальным.

В момент исполнения древней песни ты как будто перестаешь быть собой.
Что-то через тебя начинает проходить, как в глубокой медитации, когда ты не принадлежишь себе, а просто пропускаешь поток. И это ощущается в разы сильнее, когда мы поем в голоса, разливаясь необъяснимо великолепными трех-четырехзвучиями.

Очень важный момент — это обращение глубокого внимания, когда ты прислушался и попытался понять, насколько в народной песне все сложно и изумительно. При этом надо учитывать, что ощущения от простого прослушивания песен и их исполнения различаются кардинально. Самые глубокие и необычайные состояния ты испытываешь, именно когда поешь.
Интервью подготовил Олег Матвеев.