«Русскую традицию я исполняю с четырех лет».
Звонкий женский голосок проекта «Лели» Мария Нанзат-Оол рассказала, почему носит тувинскую фамилию, как поступила в Гнесинку и познакомилась с Петей IKARUSHKA Нестеровым. Выяснилось, что русскую традицию Маша исполняет с четырех лет, электронную музыку любит не меньше классики, а в «Лели» попала во многом благодаря самоизоляции и COVID.
Про тувинскую фамилию
Дед у меня — тувинец, так что фамилия Нанзат-Оол — не псевдоним, она у меня и в паспорте такая. Нанзат переводится как «тот, кто светит», а оол — сын. Родовая фамилия предков по отцовской линии была Донгак, а Нанзат-оол - это имя дедушки, которое дали ему буддийские монахи, когда он родился, в честь будды Вайрочаны. Но в 1944 году в Тыву пришла паспортная система, и деду дали русское имя Павел, а фамилию — Нанзат-Оол.
В 2012-м году я впервые попала на фестиваль Дембилдей в столице Тывы — Кызыле. Услышала там вживую мастеров горлового пения и влюбилась в эту культуру. Причем на фестиваль я попала случайно, когда приехала к родственникам — у меня в Кызыле тетя живет, двоюродная сестра и дед, которому сейчас 95 лет. Папа тоже там родился, но он военный, его в свое время перебросили в Брянск, где он и познакомился с мамой. А все родственники с его стороны до сих пор живут в Тыве.
Так что я очень люблю тувинскую музыку, при возможности хожу на концерты группы Хуун-Хуур-Ту, и на занятия по горловому пению к Радику Тюлюшу, у него сольный проект «Чалама». Мечтаю со временем купить традиционный смычковый инструмент игиль, и научиться исполнять тувинскую традицию — не только вокал, но и аккомпанемент.
Дед у меня — тувинец, так что фамилия Нанзат-Оол — не псевдоним, она у меня и в паспорте такая. Нанзат переводится как «тот, кто светит», а оол — сын. Родовая фамилия предков по отцовской линии была Донгак, а Нанзат-оол - это имя дедушки, которое дали ему буддийские монахи, когда он родился, в честь будды Вайрочаны. Но в 1944 году в Тыву пришла паспортная система, и деду дали русское имя Павел, а фамилию — Нанзат-Оол.
В 2012-м году я впервые попала на фестиваль Дембилдей в столице Тывы — Кызыле. Услышала там вживую мастеров горлового пения и влюбилась в эту культуру. Причем на фестиваль я попала случайно, когда приехала к родственникам — у меня в Кызыле тетя живет, двоюродная сестра и дед, которому сейчас 95 лет. Папа тоже там родился, но он военный, его в свое время перебросили в Брянск, где он и познакомился с мамой. А все родственники с его стороны до сих пор живут в Тыве.
Так что я очень люблю тувинскую музыку, при возможности хожу на концерты группы Хуун-Хуур-Ту, и на занятия по горловому пению к Радику Тюлюшу, у него сольный проект «Чалама». Мечтаю со временем купить традиционный смычковый инструмент игиль, и научиться исполнять тувинскую традицию — не только вокал, но и аккомпанемент.
Про брянские песни
Русскую традицию я исполняю с четырех лет. В детском садике, в который я ходила в Брянске, были фольклорные ансамбли — «Калинушка» для младшей группы и «Красная горка» — для детей постарше. Преподаватели ездили в экспедиции по Брянской области, а потом учили детей и подростков петь, танцевать, плести традиционные украшения и пояса, как это делали бабушки в деревнях. Сама же я впервые поехала собирать песенный материал в Брянскую область намного позже, уже в осознанном возрасте.
В «Калинушке» оказалось, что у меня хороший голос, меня ставили в пример детям из старшей группы. Мы много выступали и, помню, даже езди в Германию на фестиваль.
Русскую традицию я исполняю с четырех лет. В детском садике, в который я ходила в Брянске, были фольклорные ансамбли — «Калинушка» для младшей группы и «Красная горка» — для детей постарше. Преподаватели ездили в экспедиции по Брянской области, а потом учили детей и подростков петь, танцевать, плести традиционные украшения и пояса, как это делали бабушки в деревнях. Сама же я впервые поехала собирать песенный материал в Брянскую область намного позже, уже в осознанном возрасте.
В «Калинушке» оказалось, что у меня хороший голос, меня ставили в пример детям из старшей группы. Мы много выступали и, помню, даже езди в Германию на фестиваль.
Именованиях в «Калинушке» я выучила свои первые народные песни: «У Ивана Пана», «В нас на горке», «На море уточка куповалася», а также различные масленичные песни и «щедривки». Там я впервые увидела, как гадают на Крещение и поют «подблюдные» песни. Мы неоднократно проводили празднование Масленицы в центре города и колядовали — пели песни и получали за это конфеты.
Потом я повзрослела, стала ходить в музыкальную школу по классу фортепиано и заниматься бальными танцами. В определенный момент пришлось делать выбор — танцевать или петь. Мне больше нравилась музыка, так что танцы я бросила, продолжила заниматься фортепиано и пением. Параллельно как в школе, так и в Лицее играла в театральных постановках и выступала на многочисленных конкурсах чтецов поэзии.
Позже папа отвел меня заниматься сольно народным пением к преподавательнице из музыкального колледжа Нине Ивановне Миклухо. Концертмейстером был заслуженный работник культуры Виктор Кондратьевич Слепцов. Они вели занятия вдвоем, к ним я ходила до окончания школы. Именно они привили мне любовь к народной музыке, к фольклору. Мы часто выступали, ездили на всероссийские конкурсы, и на международные — во Францию.
Когда я пела в лицее, где училась, преподавателям мои выступления очень нравились. Учительницы плакали, а одноклассники ухохатывались с моего народного костюмчика и непривычной для них манеры исполнения.
Потом я повзрослела, стала ходить в музыкальную школу по классу фортепиано и заниматься бальными танцами. В определенный момент пришлось делать выбор — танцевать или петь. Мне больше нравилась музыка, так что танцы я бросила, продолжила заниматься фортепиано и пением. Параллельно как в школе, так и в Лицее играла в театральных постановках и выступала на многочисленных конкурсах чтецов поэзии.
Позже папа отвел меня заниматься сольно народным пением к преподавательнице из музыкального колледжа Нине Ивановне Миклухо. Концертмейстером был заслуженный работник культуры Виктор Кондратьевич Слепцов. Они вели занятия вдвоем, к ним я ходила до окончания школы. Именно они привили мне любовь к народной музыке, к фольклору. Мы часто выступали, ездили на всероссийские конкурсы, и на международные — во Францию.
Когда я пела в лицее, где училась, преподавателям мои выступления очень нравились. Учительницы плакали, а одноклассники ухохатывались с моего народного костюмчика и непривычной для них манеры исполнения.
Про Гнесинку
Когда я поступила в МГУ, на исторический факультет, был момент, после которого я бросила петь. Так как у нас была очень активная социальная жизнь, я иногда выступала на «СтудВеснах». Помню, даже играла Покахонтас в постановке — пела и танцевала. Я уже тогда любили джаз, и на одном из таких студенческих концертов спела «At last» Этты Джеймс. И мне так не понравилось это выступление, что я решила больше не петь, бросить совсем. Думала уйти в науку.
Жизнь была очень интересной, я ездила в этнографические и археологические экспедиции к коренным народам России; посещала научные конференции и школы, но без сцены страдала. Закончила бакалавриат, поступила в магистратуру и поняла, что мне надо петь, иначе потом я буду очень сильно жалеть. Поговорила с родителями, и мы договорились, что я попробую поступить в Гнесинку, на эстрадно-джазовое отделение.
С первого раза меня не приняли, — понятно, там конкурс огромный. Мне посчастливилось найти потрясающего преподавателя, Владимира Исааковича Розанова, который научил меня петь джаз и эстраду. Это мой второй большой Учитель по вокалу. Целый год занималась, готовилась, и со второго раза поступила.
Параллельно я работала в издательстве, училась в МГУ и диджеингу в аудиошколе диджея Грува, так что первые два года было очень сложно. В итоге научилась петь, закончила Гнесинку. Исполняла джаз, выступала с пианистом, мы давали концерты. А про народное пение я забыла на долгие годы.
Когда я поступила в МГУ, на исторический факультет, был момент, после которого я бросила петь. Так как у нас была очень активная социальная жизнь, я иногда выступала на «СтудВеснах». Помню, даже играла Покахонтас в постановке — пела и танцевала. Я уже тогда любили джаз, и на одном из таких студенческих концертов спела «At last» Этты Джеймс. И мне так не понравилось это выступление, что я решила больше не петь, бросить совсем. Думала уйти в науку.
Жизнь была очень интересной, я ездила в этнографические и археологические экспедиции к коренным народам России; посещала научные конференции и школы, но без сцены страдала. Закончила бакалавриат, поступила в магистратуру и поняла, что мне надо петь, иначе потом я буду очень сильно жалеть. Поговорила с родителями, и мы договорились, что я попробую поступить в Гнесинку, на эстрадно-джазовое отделение.
С первого раза меня не приняли, — понятно, там конкурс огромный. Мне посчастливилось найти потрясающего преподавателя, Владимира Исааковича Розанова, который научил меня петь джаз и эстраду. Это мой второй большой Учитель по вокалу. Целый год занималась, готовилась, и со второго раза поступила.
Параллельно я работала в издательстве, училась в МГУ и диджеингу в аудиошколе диджея Грува, так что первые два года было очень сложно. В итоге научилась петь, закончила Гнесинку. Исполняла джаз, выступала с пианистом, мы давали концерты. А про народное пение я забыла на долгие годы.
Про Гуслицу
А потом я в 2020 году встретила Петю —Икарушку. Приехала в творческую резиденцию Гуслица, и прямо с электрички попала в Облачный зал, на спевки, которые он проводил. Запела «Ой там, на гори», ребята и девчонки подхватили… Я так скучала по традиции, и вдруг, неожиданно, после долгого перерыва снова оказалась посреди народного многоголосья. Это был волшебный момент.
А потом началась самоизоляция, COVID. Я осталась в Гуслице, мы стали петь с Петей и даже вместе выступать.
Помню, он играл в Черном театре, я пришла, он дал мне микрофон и — понеслась. Потом пошли онлайн-концерты, так все и началось.
А потом началась самоизоляция, COVID. Я осталась в Гуслице, мы стали петь с Петей и даже вместе выступать.
Помню, он играл в Черном театре, я пришла, он дал мне микрофон и — понеслась. Потом пошли онлайн-концерты, так все и началось.
О проекте «Лели»
У нас собралась очень крутая команда. Каждый участник - самобытный и интересный персонаж. И каждый - реальный профессионал своего дела! Это удивительно, как подобралась такая классная команда. Сейчас я вижу, что для каждого участника этот проект - вызов. Приходится преодолевать самого себя и развиваться.
Демо-версией проекта Лели стали наши онлайн-выступления во время самоизоляции в Гуслице. Почти каждую неделю мы давали концерты с резидентами Гуслицы, которые посещали Петины спевки. Тогда же пробовали сочетать живое многоголосье и электронные аранжировки, тогда же сняли клип на «Порушку-Поранью».
В 2020 году мы выступили на крупном фестивале SunSpirit и произвели фурор. Коллективов, которые исполняют музыку на стыке фолка и других жанров много. Сергей Старостин, Zventa Sventana, Ватага, The Settlers, Живая Земля, Folk Beat, 6 мертвых болгар. Но чтобы такая музыка исполнялась живьем, на пять (!) голосов, с жирной электроникой, вживую прописанными духовыми инструментами и ритм-секцией — такого лично я не слышала.
Мы делаем уникальный проект, которому нет аналогов.
Демо-версией проекта Лели стали наши онлайн-выступления во время самоизоляции в Гуслице. Почти каждую неделю мы давали концерты с резидентами Гуслицы, которые посещали Петины спевки. Тогда же пробовали сочетать живое многоголосье и электронные аранжировки, тогда же сняли клип на «Порушку-Поранью».
В 2020 году мы выступили на крупном фестивале SunSpirit и произвели фурор. Коллективов, которые исполняют музыку на стыке фолка и других жанров много. Сергей Старостин, Zventa Sventana, Ватага, The Settlers, Живая Земля, Folk Beat, 6 мертвых болгар. Но чтобы такая музыка исполнялась живьем, на пять (!) голосов, с жирной электроникой, вживую прописанными духовыми инструментами и ритм-секцией — такого лично я не слышала.
Мы делаем уникальный проект, которому нет аналогов.
Про любимую музыку
Музыку я люблю разную: классику от Баха и Листа до Дебюсси и Рахманинова, джаз, электронику, хип-хоп. И русскую традицию, конечно же. Изучаю и люблю музыку разных народов мира.
Музыку я люблю разную: классику от Баха и Листа до Дебюсси и Рахманинова, джаз, электронику, хип-хоп. И русскую традицию, конечно же. Изучаю и люблю музыку разных народов мира.
Из того, что сейчас меня вдохновляет, могу назвать последний альбом непальской певицы Any Choing Drolma. Там минимум электроники и аранжировки, а она поет буддийские мантры. В свое время меня поразил альбом Deva Premal & Gyuto Monks of Tibet: Tibetan Mantras for Turbulent Times. Когда появилась такая возможность, даже удалось съездить к этим монахам на обучение.
Еще со школы я слушала Pink Floyd, из русского рока, помню, на меня в свое время сильно повлиял Пикник. Есть джазовые исполнители, которые навсегда изменили мое восприятие музыки — например, совместная работа Стэна Гетца и Жуана Жилберту за 1964 год, отдельные альбомы Чика Кориа, Дейва Брубека и Эллы Фицджеральд. И электронную музыку я люблю, опять же, самую разную — от Carbon Based Lifeforms до Нины Кравиц. В электронику я влюбилась, услышав альбом британского диджея Jamie XX «In Colours», да так, что окунулась в эту субкультуру с головой, начав ходить по клубам и диджеить.
А так, и грузинов слушаю, и турецких суфиев, и бразильскую поп-музыку, моя бакалаврская работа в Гнесинке была связана со стилевыми особенностями MPB - Música Popular Brasileira.
Из русской традиции — Старостин, Daha Braha, Ватага, Zventa Sventana. Наверное, самый любимый альбом: «На улице девки гуляли — песни и наигрыши Северской земли». Мои родные, брянские.
Еще со школы я слушала Pink Floyd, из русского рока, помню, на меня в свое время сильно повлиял Пикник. Есть джазовые исполнители, которые навсегда изменили мое восприятие музыки — например, совместная работа Стэна Гетца и Жуана Жилберту за 1964 год, отдельные альбомы Чика Кориа, Дейва Брубека и Эллы Фицджеральд. И электронную музыку я люблю, опять же, самую разную — от Carbon Based Lifeforms до Нины Кравиц. В электронику я влюбилась, услышав альбом британского диджея Jamie XX «In Colours», да так, что окунулась в эту субкультуру с головой, начав ходить по клубам и диджеить.
А так, и грузинов слушаю, и турецких суфиев, и бразильскую поп-музыку, моя бакалаврская работа в Гнесинке была связана со стилевыми особенностями MPB - Música Popular Brasileira.
Из русской традиции — Старостин, Daha Braha, Ватага, Zventa Sventana. Наверное, самый любимый альбом: «На улице девки гуляли — песни и наигрыши Северской земли». Мои родные, брянские.